Выходные данные книги: Becchi E. Le bambine nella storia dell’educazione. Laterza, 1999.
Две войны ломают систему семейного контроля, дает свободу раньше невообразимую для женщин и девочек, где они получают политическую и экономическую автономию. Только с 1960-х годов ученые ощутили, что больше внимания стало уделяться детству, его условиям и образу жизни на этом этапе взросления, в которую погрузился целый ряд исследователей в Европе и в Италии. В рамках этого нового «историографического открытия детства» у маленькой девочки было меньше внимания, потому что она воспринималась незначительным предметом, не достойным исследования и исследователя. Одним из таких ученых является итальянский историк и педагог Элье Бекки, которая написала монографию «Девочки в истории образования». История девочек, как и история женщин, — это долгая история, что изменяется очень медленно во времени и что только сегодня, и не во всех странах мира, она подразумевает под собой еще одну часть свободы и автономность идентичности. В течение столетия роль женщин и девочек меняется. Таким образом, на протяжении веков этот аспект, который упомянула Бекки, разработан мало в отличие от мужской и мальчишеской части.
Существует несколько книг и источников об изучении маленьких девочек, живших в эпохе маргинализации и пренебрежения, в мире, где получают привилегии мужчины. Историк объясняет, что данная ситуация сложилась из-за того, что раньше существовало сильное предубеждение в отношение физических и интеллектуальных способностей женского пола. Используемая Бекки терминология показывает, что историк рассматривает обозначенную проблему с точки зрения женской истории, которая в западной историографии имеет феминистический окрас. Новшеством в данной монографии является закрытие лакун по истории детства девочек. Сложность при исследовании заключалась в том, что Бекки необходимо было разделять придуманный образ от реального образа девочек, присутствующих в повседневной жизни. Историк также рассматривает предмет своего исследования в разных контекстах: жизнь девочек в городах и в сельской местности, из богатых и бедных слоев населения, без семьи вообще.
Таким образом, Бекки изучает вопрос о воспитании девочек, принадлежащих к различным средам с социально-экономической и культурной точки зрения. Новизна данной монографии заключается в том, что автор анализирует повседневную жизнь девочек, которая до этого полноценно не рассматривалась.
Монография состоит из девяти глав, составленных в хронологическом порядке от Римской империи до сегодняшних дней.
В первую очередь, Бекки выделяет отсутствие возрастного «наименования» для девочек. В Римской империи оно носило социально-правовое состояние, которое концентрировалось вокруг семейного положения и статуса девочки. А поскольку главная цель образования в то время было воспитания добродетельного человека, который должен был быть полезен империи. Любое действие, направленное на человека, должно корректировать дефекты, не удовлетворяющие заданной формуле. Социально-семейная роль, в который воспитывался ребенок, готовил его к оставлению потомков, уходом за домом и семьей, становлению невестой и матерью. Девочка изначально не считалась ни ребенком, ни человеком как таковым. В культурном и юридическом представлении само по себе быть ребенком – это иметь некий недостаток добродетельного человека. Уже быть ребенком означало быть этим недостатком. Это качество остается до тех пор, пока она не выйдет замуж и не станет матерью. Только тогда девочка перестанет быть ребенком и войдет во взрослый мир. Механизмы, регулирующие диалектику между младенчеством и обществом, перевернуты по сравнению с сегодняшним днем: не ситуация связана с ребенком, а ребенок с ситуацией; отсюда следует, что количественная оценка детского устава определяется влиянием, которое социокультурные и случайные события оказывают на него, и что именно они определяют время перехода во взрослую жизнь.
Во время правления Траяна была начата политика в области поддержки бедных детей. Но девочки все равно оставались в невыгодном положении. В этом отрывке Бекки указывает на привилегии, которыми обладали мужчины по праву своего пола. По какой-то странной причине она упускает исторический, социальный и культурный контекст, который тогда присутствовал, из-за чего мальчикам отдавалось больше предпочтения в семьях, чем девочкам.
Далее Бекки переходит к Средневековью, начиная с 1000 год н.э., поскольку именно здесь разговорный язык приобретает письменную форму. Появляются первые следы жизни маленьких девочек. Они изучаются по дате рождения и имени, существуют источники о преждевременной смерти и расходах на похороны, источники о расселении. Образ детства можно реконструировать с помощью иконографических источников, картин, юридических источников, статистики, записей, литературных источников, журналов, игрушек. Например, куклы рассматриваются как средство привить в голову маленькой девочки идею ее будущей роли матери. Источники дают понять, что детство заканчивается в семь лет, с которыми человек достигает зрелости.
Бекки изучает и художественные источники, ссылаясь на Ф. Арьеса, только ее внимание сконцентрировано непосредственно на девочках. Она отмечает, что тип одежды одинаковый для мужчин и женщин до 7 лет. Источники также указывают на различия между мужчинами и женщинами, женщины на самом деле считают себя зрелыми в более раннем возрасте и могут вступать в брак в возрасте около 14 лет, а мальчики-в возрасте около 20 лет. В базилике Сан-Аполлинаре-Нуово-Ди-Равенна на левой стене изображена мозаика, изображающая парад двадцати двух молодых девственниц, завуалированных при освящении. Завеса-символ отрешенности от тела, призванная символизировать освобождение души чувствительного мира и воспитанная для того, чтобы рассматривать свое тело как священный храм. Картина является инструментом образования для неграмотных людей, чтобы иметь возможность обучать, в частности, девочек. Девочки таким образом усваивают послание, например, ценность целомудрия.
Трудно понять сроки полового созревания, на самом деле это не очень четко определено, но в целом учитывается низкий возраст. Есть источники, которые придают большее значение мужчинам, которые лучше питаются, и документально подтверждено, что девочек отнимали от груди на год раньше, чем мальчиков, аналогичная ситуация происходит с кормилицами. В итоге Бекки приходит к выводу, что женская младенческая смертность в этот период оказывается выше.
Бекки приходит к мысли, что женщина должна молчать, оставаться в доме и следовать другим нормам образцового поведения. Средневековая агиографическая литература предлагает примеры святых, которые с детства борются против своего тела. Непонятные для нас образы маленьких девочек, отдающих свою еду бедным, и свидетельства телесных наказаний, нанесенных самостоятельно. Идея «спасение проходит через страдание» будет сопровождать все поколения Средневековья.
Модель святого детства возвращает нам образ маленькой девочки, готовой ежедневно терпеть физическую боль своего тела. В основном матери заставляли их думать, что они особенные и необычные, и что стремление к разрушению тела было обычным явлением, выраженным в феномене анорексии. Женщины были готовы заплатить любую цену, чтобы быть в центре внимания. Учитывая уважение, которое общество оказывало на выбор девственности, девочки, которые практиковали его, получали преимущества и сильное социальное признание. Мы часто сталкиваемся с описанием визуального поведения маленьких девочек. Каким бы образом ни интерпретировался феномен женского здоровья, несомненно, что он также был плодом культуры, которая одухотворила чувства, поставив на первое место внутренние зрительные способности, и которая параллельно установила строгое уравнение между контролем речи, глаз и языка тела.
Девочки из высших слоев общества действительно имеют социальную функцию, являясь образцом для подражания девочкам из других низших слоев общества. Старшие учили первых оплакивать распятие, вторые учились и подражали. Оценка плача как сигнала очищения и отрешенности от тела это становится выражением нового институционального педагогического топоса, ориентированного на женскую аудиторию. Вежливость рассматривалась как чисто женская характеристика. Существовали учителя благодати — наиболее признанные качества у женщины. Взрослые контролировали маленьких девочек в своих позах, взгляды, жесты, улыбки и румяна, такие как запрет пристально смотреть, звонкий голос воспринимался как отсутствие образования, девочки не должны были отпускать свои эмоции на публике. Девочка оказалась более трудной в воспитании, чем мальчик, недостатки ее характера позором ложились на плечи матери. Продукты, предназначенные для детей мужского или женского пола, напитки, полезные для конституции будущего ребенка (холодная-влажная для женщин, теплая-сухая для мужчин) опасения по поводу цвета лица беременной женщины и размера ее груди, интерес к движению плода, наряду с консультациями астрологические, являются частью сценария, подготовленного медицинской литературой для тех, кто готовился стать родителем.
Новорожденный ребенок считался неразумным существом. Девочки считались таковыми еще потому, что у них нет менструации. Мысль того времени предполагала, что характер формируется на основе кормления, из-за этого не принималось сладкое угощение, и ребенок подвергался к постам, которые могли привести к физическому и психическому дисбалансу. В глазах средневековых врачей девочки обладали хрупким телом, которое подвергала их физическому дисбалансу, болезням и психическим расстройством, а надлежащее образование должно было защитить их от этого.
Следующий этап изучения истории воспитания девочек начинается с XVI века. В этот период возросло количество брошенных детей. В XVIII веке их оставляли в основном в церквях и монастырях, затем они сменились на первые городские больницы. Оставление в монастырях и больницах гарантировало шанс на выживание. Таким образом, феномен осталвения детей в больницах следует интерпретировать положительно для этой эпохи подорванной войнами, голодом, эпидемиями. Сохранялась тенденция к приоритету мальчиков над девочками. Так, сын незаконнорожденный сын был предпочтительнее законнорожденной дочери. Из положительных аспектов, расширяется источниковедческая база, по которой узнается день и время отлучения от груди кормилицы ребенка, а также его пол.
Что же касается дальнейшей жизни брошенной девочки, то она передавалась крестьянской семье, где выполняла домашние дела, или богатой семье, где она могла получить образование и приданое. Третьем вариантом являлась проституция. Так или иначе, первые два пути вели к тому, чтобы выдать девочку замуж. Бекки не особо концентрирует свое внимание на процессе образования девочек в это время, что говорит о сохранении существующих традиций.
Быть девочкой в XVII веке было все также непросто. Это можно заметить по документам и свидетельства, подтверждающие очень высокую рожденную и неонатальную смерть, пороки развития и инвалидность. Высокий уровень смертности, особенно на первом году жизни и до 15 лет, короткая жизнь из-за условий жизни. Социальный контекст усложняет жизнь, а количество маленьких девочек остается низким. Тот факт, что женщин было мало, увеличивал их ценность, поэтому, чтобы иметь невесту, нужно было заплатить солидный выкуп. Это рассматривается как переворот существующей ситуации.
В этот же период Бекки начинает активно рассматривать способы воспитания девочек. Женская фигура не учитывалась в образовательном контексте, и она продолжает получать однотипное воспитание. Она учит себя быть «правильной» женщиной, а муж является ее воспитателем. С этого момента отчетливо выделяется три способа образования и воспитания девочек: на дому, где она получала навыки по домохозяйству и манерам; в монастыре, где помимо вышеупомянутого изучалось пение, письмо, чтение, катехизис и церковные обряды, что открывало доступ к более широкому образованию; в монастырских школах, где упор делался на обучении девочек-сироток ремесленным навыкам, как шитье, плетение и т.д.
Концепция воспитания меняется с наступлением эпохи Просвещения в XVIII веке. В монастыре центральной фигурой для девушки становится ее воспитательница, которая играла роль главной в ее повседневной жизни. Наиболее интересный аспект в монографии является анализ педагогического проекта в виде первого светского института для девушек Святого Людовика. Воспитание благородных и бедных девушек-это социальная миссия, которую учителя должны выполнять с большой честностью и абсолютной самоотверженностью, никогда не оставляя своих учеников в покое и постоянно передавая принципы образцового образования. Смирение, послушание и преданность — вот характеристики этих женщин, которым суждено обучать других женщин миру. Избыток гордости — страшный недостаток в женщине, который может отвлечь ее от социальной добродетели. «Слабое и небезопасное» существо женщины — это целенаправленная и христианская культура, которая избегает романов и священных текстов, которые благодаря посредничеству хорошего учителя передают женщине такие достоинства ее пола, как целомудрие, трезвость, искусство управления домом, преданность отцу, учителю и мужу.
В течение столетия появляются частные институты, которые преподают лекции по различным дисциплинам и они предоставляют богатым девушкам образование в некоторых отношениях, более современное, чем то, которое дается мужчинам в традиционных колледжах, хотя без дальнейшей профессиональной реализации. Распространение грамотности среди дочерей из высшего сословия делает их читательницами, подготавливающими базу для романтического поколения, которое появится в некоторых странах уже в последние двадцатилетия века. Таким образом, образование женщин никогда не прекращалось, оно всегда находилось под контролем, в первую очередь, мужчины, отца или мужа. Они не должны были просто обучать ее семейным традициям и, возможно, заставить ее брать уроки поведения, но, прежде всего, постоянно следить за ней с моральной точки зрения, контролируя ее контакт с внешним миром, поскольку в конечном итоге ответственность за нее перед обществом несет муж после отца.
XIX век открывает новую историографическую эпоху в изучении детства. Она представляет собой следующие варианты исследований. Первая группа интерпретируется как история взрослых представлений детской реальности, вторая же — попытка восстановить реальную жизнь детей на основе очень трудного поиска следов, свидетельств и источников, связанных с их жизнью. Ученым казалось сложным анализировать жизнь и реальные мысли детей, даже дневники, письма и письменные свидетельства показали бы, прежде всего, мнимые, желания и ожидания взрослых, а не детские чувства и мысли.
Только в этой главе Бекки переходит к итальянскому опыту. Возможно, это связано со сложностью изучения этой проблемы до объединения королевства. Из этой главы читатель понимает, что в Италии в девятнадцатом веке нет недостатка в издательской продукции, предназначенной для девочек, что благоприятствует началу женского обучения. Полное осознание государственной школы как ценности для девочек из бедных семей возникает в культурном климате тех лет страх, что образование может способствовать социальной мобильности. Это могло поставить под угрозу моральную стабильность буржуазной структуры отношений между родами, кодифицированных семейными ролями.
Программы остаются дифференцированными для двух полов. Когда девочки начинают учиться, семьи начинают признавать, что ребенок может исполнить свои амбиции и что он имеет свою собственную автономию. Главной новшеством в XIX веке, по мнению Бекки, считается, что в буржуазной семье девочка хоть и оставалась неполноценной по сравнению с мальчиками, но тем не менее, она получила частичную автономию.
В главе про XX век «век девочек и мальчиков» Бекки раскрывает все больше итальянского опыта. Так, она указывает, что в сельской Италии сто лет назад существовали разные типы детства: крестьянская, простая, грубая, неграмотная, в которых девочки начинали работать рано или находились по другими формами эксплуатации. В сельских условиях школа как инструмент начального образования часто отсутствует или оказывается слишком далеко, это считается роскошью. Но даже когда маленькие девочки получают доступ к бесплатному образованию, они посещают школы время от времени, отдавая предпочтение сначала домашним делам и семье, которая находится в трудном положении. Что же касается города, то девочки работали на заводах, концентрируя свои силы на промышленных навыках.
Монография Бекки представляет собой попытку реконструкции истории детства девочек. Тем не менее, на протяжении всей монографии создавалось впечатление о том, что это больше о женской истории, чем об истории образования и детства. Используя распространённые источники, историк пытается приложить их на поставленную проблему. По нашему мнению, главным недостатком является охватить необъятное и сложное. Бекки рассматривает историю детства в рамках крупных европейских государств, где приоритет первой половине книги отдается непосредственно Франции. Но до конца старого порядка этот момент осветил Арьес в своей монографии про детство при Старом порядке, что является неким повторением, несмотря на новый подход. Также удивило отсутствие ссылок на свою коллегу Д. Йовине, которая будучи таким же педагогом, написала обширные монографии по истории образования в Италии с политической и социальной стороны. Тем не менее, работа Бекки является уникальным исследованием, которое продолжает собой изучение такой сложной темы.
Валерия Филонова, студентка магистратуры исторического факультета МГУ
Добавить комментарий